Научи ты нас, историк, как нам предков не забыть

– Владимир Александрович, почему вы возвратились в Югру? Обычно выпускники такого престижного вуза стараются «зацепиться» за столицу.

– Мегаполис… Сказал себе, что он не для меня. И вообще тяжело жить в большом городе, я до Москвы не жил в крупных городах. Когда поступил в университет, с трудом адаптировался на первых курсах, но жить и работать в столице я бы не смог, там быстрый темп, а мне нравится размеренность, тишина.

– Почему вы выбрали самый «неустойчивый» предмет? Учебники, точнее историю, у нас регулярно переписывают. Гораздо увереннее можно чувствовать себя за рулём автомобиля или в космосе.

– Да, переписывают. Я ею заинтересовался в седьмом классе, когда стали изучать новую историю. Древняя мне не нравилась, хотя в университете мы изучали все направления. На третьем курсе сделал выбор и стал специалистом по общественным движениям и политическим партиям России. В МГУ была кафедра истории КПСС, но после распада СССР в стране появилась многопартийность, так что кафедру пришлось переименовать в постсоветскую.

– А в школе приходится преподавать историю от древности до наших дней?

– И мифы Древней Греции в том числе. Учитель – сложная профессия.

– Нынче большевики и все, кому дорога память об октябре 1917 года, отметят 100-летие исторических для России событий. Это был переворот или всё-таки социалистическая революция? Как это нынче трактуется?

– Сейчас это трактуется как государственный переворот. Читал, что революцию в России помогла совершить британская разведка, что Ленина готовили к ней. До Ленина мы знаем Герцена, Огарёва, Чернышевского – им, якобы, давал деньги для поднятия смуты Запад. Есть такой публицист Николай Стариков – это его позиция.

– Мы переворот 1917-го оцениваем как великое событие в жизни страны. Но что-то же было в том перевороте хорошее?

– Революция отменила все сословия, дала людям возможность учиться.

– Вам в МГУ это как преподносили: как великое горе России или говорили о светлом будущем всего человечества?

– Нет, коммунизм мы уже не строим, поэтому не было разговора о светлом будущем. Нам говорили преподаватели о том, что Ленин, Троцкий и Сталин вели народ «к свету», особенно Лев Троцкий, который рвался к мировой революции. Сталин был за социализм в отдельно взятой стране.

– Верно ли, что учитель, фактически лишённый учебников современной истории, сам может быть таким живым учебником для своих учеников?

– Я бы смог преподавать и без учебников, потому что на память пока не жалуюсь и помню, чему учился в университете. У меня дома хорошая библиотека, так что мог бы читать ребятам об интересных моментах нашей истории: есть Ключевский, Костомаров, Сергей Михайлович Соловьёв.

– Вы назвали несколько имён известных русских историков. У кого из них труды более правдивые?

– Так прямо не скажешь. Да, разногласия были, например, в норманской теории. Норманисты – учёные, которые утверждают, что первые наши князья – Рюрик, Синеус и Трувор были норманы, они же викинги. Норманисты считают, что эти братья были скандинавами. Ломоносов и Татищев в своё время утверждали, что восточные славяне сами создали государство, что Рюрик был славянином.

– Поэт Евгений Евтушенко написал: «Но сегодня нельзя убежать никуда от стыда за историю, как от суда». Вы согласны? У нас ведь много «пятен» в истории страны?

– Да, «белых пятен» очень много. Я только что рассказал о норманской теории: до сих пор историки не пришли к единому мнению по этому поводу. И в школьных учебниках об этом сказано. То же о революции: был ли это переворот? Сейчас издано много учебников, и в них разная трактовка исторических событий.

– Почему нужно переписывать историю? Что с ней происходит? В самом умном университете говорили об этом?

– Конкретно об этом речи не было – нам преподавали ту историю, которую написали преподаватели МГУ. У нас ведь как принято: профессора пишут учебники, их издают, а мы, студенты, изучаем их трактовку. Если они написали, что революция – это не переворот, то так мы и будем им отвечать на экзамене.

– За четвёртый год, что вы работаете в школе, учебники менялись?

– Да, и я считаю, что их несколько усложнили. Например, учебник для шестиклассников написан довольно трудным языком, поэтому многое приходится разъяснять.

– Мы можем стыдиться своей истории?

– Ни в коем случае! В ней есть славные страницы, есть поражения, но Россия никогда не была агрессором, мы всё время защищались и помогали другим народам. А что наши союзники? Например, Россия воевала против Наполеона в союзе с Австрией. Наполеон быстро разбил австрийские войска, тогда австрияки быстро заключили с ним перемирие. И кто вёл войну с Наполеоном? Одна Российская империя, которая несла большие потери. Или вот Бородинское сражение. В СССР учили, что русская армия выиграла ту битву, а по «моим» учебникам вышла ничья. Что касается потерь, то у французов их было гораздо больше, поэтому русские могут считаться победителями. Сдали Москву? Да, это знаменитый манёвр Кутузова.

– Чем мы можем гордиться?

– Самая главная наша гордость – победа в Великой Отечественной войне с фашизмом, но и до той страшной войны были победы русского народа. А крестьянское ополчение против Наполеона? А Минин и Пожарский? Были люди, был народ! Мне страшно подумать – пусть история и не любит сослагательного наклонения – что стало бы с Россией, если бы наши великие граждане не собрали бы народ и не изгнали бы поляков и литовцев с русской земли. Шведы тогда захватили Новгород, у нас пресеклась династия Рюриковичей – в такой неразберихе смутного времени могли бы избрать на царствование кого угодно. Народ спас своё государство, не дворянство и не купечество, а именно народ.

– А ещё поэт сказал: «В истории трусливые пустоты рождают в наших детях пустоту». Вы отходите от школьной программы и делитесь с учениками своими знаниями по некоторым темам?

– Да, есть такое. Могу рассказать детям коротко то, что мне известно. Знаете, за сорок минут нужно успеть познакомить учащихся с темой урока, разъяснить, а если остаётся свободное время, то, конечно, рассказываю об интересных фактах. Правда, у меня учатся шестиклассники, они ещё не очень-то понимают, что эти сведения им нужны.

– Почему только шестые классы? А десятый?

– У меня нет уроков в старших классах – там я вёл правоведение.

– Там другой историк?

– В нашей школе пять историков, у меня же три шестых класса и внеурочная деятельность – духовно-нравственное направление.

– Что это такое?

– Мы говорим о величии российской культуры, о народах России, потому что в стране живёт не только русский народ. Рассказываю детям о нашем многонациональном государстве, о том, что у каждого народа своя культура.

– Владимир Александрович, вы отмечаете День учителя?

– Конечно. В школе к этому событию готовится концерт, мы поздравляем друг друга.

– Как вы чувствуете себя в шко­ле? Вы – учитель!

– Сначала думал о большой ответственности. Мне было странно: я – учитель! На первом уроке испытал чувство внутреннего волнения: вдруг не упомяну что-то важное? Я молодой специалист, учился на семинарах, повышал квалификацию.

– Странно: что меняется в истории?

– Смена эпох, их трактовка. Мне кажется, что сейчас с некоторым пренебрежением относятся к Советскому Союзу.

– А не надо?

– Не надо, конечно. Это была сильная держава, сверхдержава.

– Одни считают слово «патриотизм» ругательным, другие ратуют за патриотическое воспитание молодого поколения.

– Патриотизм – это не только любовь к Родине. Всё начинается с семьи: нужно любить своих родителей, близких, чтобы было за кого класть свои головы, если придётся биться с врагом. И любить свою историю.

– Историков, как и писателей, называют пророками. Вы очень молоды. Вы думаете о будущем России? Каким оно может быть?

– Конечно, думаю. И думаю, что всё будет зависеть от нас, молодых. Наша задача, в том числе историков, воспитать молодёжь патриотами. Где-то вычитал такую фразу: «Плохой учитель хуже террориста». Я много думал об этом. Значит, мы должны знать свою историю, своих героев и помнить о цене победы в сражениях, пережитых нашим народом.