Этот день посвятите своей маме

Каждое утро. Года за два до своего ухода мама спросила: «Как ты будешь жить без меня?» Я обратила вопрос в шутку: «Вот и живи, живи!» Теперь понимаю, что нужно было спросить: «А как мне тогда жить?» Как-то живу, бываю в сёлах, беседую с людьми, улыбаюсь и завидую тем, у кого есть Мама. Знаю, что это самые счастливые люди.

…Из детства остались странные воспоминания. Я сижу у мамы на коленях и реву. У печки дедов сундук, в углу тепло, а ещё тепло от маминых колен и рук. Ладони у неё всегда были тёплые, почти горячие. Мне не передался по наследству этот жар, как и душевное тепло. Больше мы так на сундуке не сидели. И ещё помнится огурец – вот странная детская память! Почему-то рано утром, когда все спали, мама принесла мне с грядки огурчик, очень юный и в пупырышках. Почему мне, а не сыну или не младшей дочери? Что она мне шептала тогда и чему улыбалась? Створка окна открыта, колышется занавеска, я вижу черёмуху, посаженную дедом, из-за которой в комнате приходится зажигать свет, потому что она «застила», как ворчала бабушка, белый свет, но никто не посмел бы срубить дерево – в память деда, вечного труженика, краснодеревщика.

Мы много читали, потому что читала мама. Она покупала книги, энциклопедии, мы никогда не скучали, потому что с нами всегда были книги. И читать научились не в школе, а как бы случайно, друг от друга.

Потом было ржаное поле, васильки при дороге. Мы вдвоём с мамой шли невесть куда. Почему опять вдвоём, далеко от дома? Ведь случилось что-то важное, раз мы куда-то шли? Память сохранила летний день, васильки, наши песни и ощущение праздника.

Потом был поезд, седой ковыль в степи, целина, Казахстан. Мама работала до самой ночи, потому что не хватало учителей, а она была ещё директором вечерней школы. Мы сидели дома в ожидании её при керосиновой лампе. Мама начинала готовить ужин. Ели уже в полудрёме, а с утра всё начиналось по кругу. Сейчас смотрю на фотографии тех лет: мы были почти счастливы. Бураны, метели? Эка невидаль – лопату к крыльцу! Летом ходили в степь за клубникой. Мама быстро загорала на солнце, лицо её становилось тёмным, будто она отдыхала на юге. Но море мама так и не увидела.

Какой была моя мама? Да, очень строгой, с мужским характером, любила хорошую шутку, умела поддержать беседу, помочь советом и делом. Её слово было для нас законом. Таких матерей я видела только в кино: решительных, без истерик, спокойных в трудных ситуациях. Не изменилась она и в старости.

Её связала заочная дружба с Маргаритой Кузьминичной Анисимковой. Они ни разу не виделись, но уважали друг друга. Наверное, обе чувствовали не только родство в одинаковых отчествах при разных именах, но и родство характеров. Писательница подарила маме все свои книги с дарственной надписью, а ещё резную шкатулку ручной работы. Когда я сказала Маргарите Кузьминичне, что мамы больше нет, она закричала в телефонную трубку. Вскоре не стало и её. Они были из одного поколения.

Какой была мама? Очень красивой. Когда я увидела в Третьяковке портрет графини Воронцовой, то обомлела: это было лицо мамы! Рассказала ей об этом странном совпадении и помню, что мама улыбнулась, и у неё засияли глаза. Что это было?

День матери назначен для нас, взрослых людей. Женский день не в счёт, там суета, пустые хлопоты, дань истории, обязанность поздравить любую женщину «с праздником». День матери – людям взрослым, которые ещё счастливы тем, что могут поговорить с матерями, заглянуть к ним в любой час, если не живут при них, и тем, кто уже навсегда лишился этого права.

День матери посвятите своим матерям. Придите к ним или помяните с благодарностью за то, что живёте на свете.