Мне памятна церковная ограда у пристани с названием Ларьяк

– Зинаида Ивановна, вы много лет были главой Ларьяка. Откуда началась любовь к краеведению?

– Знаете, историей я интересуюсь всю жизнь, начиная со школы. Тогда были интересные исторические факты, книги и учебники. Мне хотелось покопаться в истории. Когда приехала в Ларьяк в 1981 году и узнала о сохранившемся доме купца Кайдалова, потихоньку стала интересоваться, откуда здесь появились купцы и какой гильдии. Изначально в России было три гильдии купцов, затем одну упразднили. Меня интересовали не только Кайдаловы, я хотела узнать, когда и откуда появились здесь ханты: постоянно они жили в Ларьяке либо откуда приехали. Так я занялась историей нашего поселения.

Когда зашла речь о доме купца Кайдалова (это единственное здание постройки конца 19-начала 20 века, да ещё сохранившееся до наших дней), когда его внесли в окружной реестр охраны памятников истории и культурного наследия, здесь началось строительство новой усадьбы. У меня появилось желание здесь работать. Так и случилось. Я загорелась идеей изучать материалы о нашем крае, стала выписывать нужные книги. Вот недавно купила интересную книгу «История Югры в документах из Томска». Здесь есть сведения о Ларьяке – исторические документы, протоколы заседаний и собраний.

– И сколько же лет селу?

– Всё-таки столько, сколько мы празднуем, а на самом деле первое упоминание о Ларьяке датируется 14 веком, там проживали восемь остяков. То есть Ларьяк появился намного раньше, просто в документах нет отражения этого факта. Считается, что Ларьяк возник в 1700-е годы, в 1756 году здесь было русское поселение из десяти домов. Мы же можем устанавливать дату только по историческим сведениям, в частности, в Тобольских церковных документах. Таким образом сегодня Ларьяку 252 года.

– Мне кажется, что село возникло благодаря поселенцам, бежавшим от притеснения российских властей.

– Как сказано в энциклопедии «История Северо-Западной Сибири», Ларьяк переводится как «люди с заливных лугов», то есть это были жители низовьев Ваха, они стали подниматься вверх по реке в поисках более сухого и удобного для жизни места. Местные ханты уже жили здесь, пусть их было немного. Они назывались остяками, «ларьяхами». И место называли Ларьях.

Первые русские люди, которые появились здесь, – миссионеры-священники. О приезде сюда первого священника остяки узнали задолго и решили его убить. Когда священник сошёл с лодки, неся впереди себя православный крест, он обратился к встречавшим его с вопросом: «Кого вы хотите убить: меня или бога моего?» Язычникам стало стыдно, они пали ниц перед крестом и согласились на крещение. Общим сходом было принято решение о строительстве храма Знамения Пресвятой Богородицы. Остяки сами выбрали для него место.

Далее остяки стали переселяться в места, где водилось больше рыбы и дичи, а здесь осели русские люди, которые тоже занимались заготовкой рыбы и пушнины. В годы советской власти в Ларьяке появились раскулаченные, а потом и калмыки.

– Как к музею отнеслись ларьякцы?

– Сначала были такие разговоры: «А зачем он нам нужен?» Затем люди пришли сюда на экскурсию и стали рассказывать друг другу, как здесь интересно, как отзываются о музее дети. Ларьякцы словно встрепенулись, стали перетряхивать свои кладовки, искать забытые временем вещи и приносить их в музей.

– Я привезла в дар музею поварёшку, купленную мамой в 1948 году. Скажите, какие вещи нужно хранить в семье вечно?

– Семья должна хранить то, что ей дорого. В каждом доме есть вещи, которые были дороги родителям, детям, детям их детей. Такие вещи передаются по наследству. Например, скатерть, вышитая бабушкой, передана старшей дочери, а она – своей дочери. Бывают случаи, когда реликвию некому передать по разным причинам. Значит, ей место в музее. У нас были такие случаи, когда старые люди передавали вещи своих стариков. Во время экскурсии мы говорим людям, что этот дар принят от такой-то семьи.

У нас в женской комнате стоит красивый комод. Когда-то один мужчина перевёз сюда свою больную маму из Ульяновска. Она сказала: «Без комода не поеду, потому что его подарили родители на свадьбу». Эта вещь 30-х годов прошлого века. Комод переехал в Ларьяк. Уже нет той старушки и её сына... Однажды сноха сказала мне, что её сыновья хранят в комоде болты и гайки. Ей жаль выбросить старую вещь, к тому же она используется не по назначению. Мы отмыли и отчистили комод, и он занял своё место в музее. Если есть кому хранить в семье раритет, то пусть он будет её гордостью: стул деда, ложка отца… У моей сестры есть ложка нашего отца. Разве это не память?

– Сюда приходят школьники. Кто проводит экскурсии?

– Провожу я. Приходят дети из детсада, школьники и студенты во время каникул. В музее пока нет штатного экскурсовода.

– А хранилище есть?

– Да, мы приобрели стеллажи, собрали, теперь будем раскладывать предметы по своим местам.

– В музеях принято вести научную работу. За какую бы тему вы взялись?

– Пока об этом не думала, но если придётся вести такую работу, то хотела бы заняться глубоким изучением жителей коренных национальностей Югры. Мы знаем, что они рыбаки и охотники, но откуда появились здесь первые аборигены, чистые ли они остяки? Мы больше знаем о Кайдалове, нежели о коренных жителях Ларьяка. Взять тот же орнамент: у каждого хантыйского рода свой орнамент. Как, из чего он возник? Это большая тема для изучения.

– В музее будет экспозиция, посвящённая 90-летию нашего района?

– Обязательно. Мы собираем материалы, часть уже найдена: фотографии в лицах, исторические справки, сведения о достижениях Нижневартовского района, в том числе Ларьяка, жизни села до Великой Отечественной войны и в годы лихолетья.

– У сельчан сохранились снимки прошлых лет?

– Сейчас передала часть фотографий послевоенных лет в ДК, в хранилище тоже есть фото, но в основном 50-х годов прошлого века. У нас есть экспозиция фотографий Дмитрия Садовникова 1912-1913 годов. Он – тобольский исследователь, изучал ларьякскую зону, быт остяков, женился на дочери Кайдалова и работал здесь учителем.

– Кто же такой купец Кайдалов? Каким ветром занесло его в такую даль?

– Дело в том, что первым здесь появился отец купца, он занимался торговлей, которая шла не очень шустро. Сами Кайдаловы из Сургута, у них были торговые лавки. Отец, двигаясь по нехоженым местам, обосновался в Ларьяке, а сын, Прохор Акимович, родился в Сургуте, окончил казачью школу. Он приехал на здешнюю необетованную землю, где не было купцов. Предприимчивый молодой человек наладил торговлю с Тобольском, Сургутом, Томском и стал её развивать. Кайдаловы были купцами второй гильдии, которым позволялось заниматься внутренней торговлей и иметь речной флот. Купцы первой гильдии имели морской флот, заводы, фабрики и связи с заграницей.

Прохор Акимович женился на дочери тобольского судовладельца Ольге Балиной, отделился от отца и построил свою усадьбу. Так появились здесь Кайдаловы.

– Фамилия Балиных в Югре нередкая. А Кайдаловых?

– Мы нашли их в Сургуте. Одному из них уже за семьдесят лет, но, сказал потомок, в семье не сохранилось памятных вещей. Зато его внучатый племянник живёт здесь, Владимир Кушников. Это одна из ветвей Кайдаловых. Древо их рода получилось бы очень ветвистым: у купца было семь дочерей, а у его отца три сына, в Сургуте жил родной дядя Прохора Акимовича, то есть тоже семья.

– 90-летие нашего района имеет непосредственное отношение к Ларьяку. Как бы вы представили старое село?

– Здесь прошла Гражданская война, здесь в своё время проходили весенние и зимние торговые ярмарки. Я бы представила Ларьяк торговым центром в верховьях Ваха, где живут люди в чумах. Я бы сказала: есть такое место на земле, которое сконцентрировало поселения вплоть до Тазовского района и Нижневартовска. Это определённая цивилизация, развитие промыслов. Ларьяк был основным поставщиком мехового сырья…

– Зинаида Ивановна, есть ли у вашего села будущее?

– Безусловно, Ларьяк будет жить долго-долго, потому что далеко не вся выросшая здесь молодёжь уезжает в город. Люди остаются, создают семьи, строят дома. Уже три молодых семьи справили такие новоселья. Значит, они собираются жить в своём селе. И ханты всегда жили в Ларьяке и будут жить здесь всегда. Сегодня их в селе триста человек.

Будет ли жизнь бить в Ларьяке ключом, я не знаю, но всё равно село будет стоять. Замечательно, что у нас в районе строятся жилые дома, детсады и школы, обустраиваются сёла и посёлки, и всё для того, чтобы люди жили комфортно. Все сёла яркие, приветливые, старых домов практически не осталось. Всё говорит о том, что нужно жить, что жизнь продолжается.