Дуэт

– Владимир Геннадьевич, вы универсал? Слышала, что вы с 1987 года преподавали в школе баян, фортепиано и аккордеон.

– Нет, только баян, аккордеон и гитару. Я не универсал, просто любой «народник» владеет многими инструментами, а в условиях небольшого посёлка музыканту приходится заниматься всем понемногу. Фортепиано – это классическая школа, но мало кто знает, что такое современный баян, о котором можно говорить как о народном инструменте и как об академическом и джазовом. Публика знает об этом очень мало.

– А вы что любите?

– Мой инструмент – баян. Гитара пришла по необходимости – совпали востребованность и отсутствие здесь специалиста. Вот так взял в руки гитару…

Ирина: Я не могу вас порадовать, то есть вести разговор о популярности народных инструментов, в особенности домры, которую я преподаю. Гитара, безусловно, здесь выигрывает. Дети не могут справиться с этапом постановки рук на домре из-за натяжения струн, они зачастую сходят с дистанции, но те, кто доходят до конца, навсегда влюбляются в этот инструмент.

Владимир: Дело не в том, видишь ты струны или нет во время игры. Я бы вставил свои «пять копеек» в нашу беседу. Понимаете, не с гитары началась музыка и не гитарой она заканчивается. И не с баяна. Мы учим не столько владению инструментом, сколько учим музыке. Если научиться слушать её и понимать, то уже неважно, на каком инструменте ты играешь.

– А с чего началась музыка? С ветра, со звука?

Владимир: Сначала был ритм. Наверное, на заре рождения человека обезьяна ударила камень о камень. Прошло несколько десятков тысяч лет, пока она заметила, что можно бить о камень редко, чаще или в сочетании. К тому времени, когда обратила внимание на низкие и высокие звуки, она, согласно теории Дарвина, превратилась в человека.

Ирина: Дело не в народном инструменте. Мне всегда нравился сам процесс учёбы и игры, поэтому не было сомнения в выборе домры. Случилось так, что в музыкальной школе мне не хватило места ни в фортепианном классе, ни в хоровом, а у народников, как всегда, были свободные места. Я стала учиться игре на домре, а потом пришла любовь к инструменту через борьбу и боль в пальцах. Теперь нисколько не жалею, что пошла учиться дальше.

Владимир: В советское время струнники поддерживались государством. Например, плата за обучение у них составляла всего рубль пятьдесят, а не двадцать три, как у пианистов, поэтому детей отдавали в класс домры. Иногда из них вырастали хорошие музыканты.

– Владимир Геннадьевич, в своё время вы подготовили учеников-лауреатов окружного конкурса юных гитаристов?

– Да, окружной конкурс проходил в 2013 году в Нефтеюганске, а в следующем году состоялся всероссийский в Омске. Мои дети исполняли классику. На гитаре часто играют музыку, написанную для других инструментов, а наоборот – практически никогда.

Ирина: В Омске наша школа выставила ансамбль народных инструментов «Скоморох», где нам посчастливилось стать лауреатами второй степени. Мы играли «Минуэт» Моцарта и, естественно, русскую песню «Ах, вы, сени» в обработке Владимира Геннадьевича.

Конечно, мы были рады успешному выступлению детского ансамбля. Прежде всего, оцениваем конкурс так: а нам, педагогам, он понравился? Мы чего-то достигли, справились с задачей, независимо от оценки жюри? Да, справились. Наша школа впервые в своей истории участвовала в конкурсе такого уровня.

Владимир: Участие в любых конкурсах – большая радость для детей. Здесь даже не важно успешное выступление, а важна сама атмосфера конкурса. Дети слушали игру маститых музыкантов, почувствовали, как можно и нужно играть, увидели своих ровесников.

– А гитара давно вышла из подъезда?

Ирина: Нет, она там и осталась со своими дворовыми песнями. А та, которую мы преподаём, никогда не была на задворках.

Владимир: Научиться играть на гитаре – значить быть не таким, как все, а в чём-то выше. Поэтому хорошо, когда человек занимается в музыкальной школе или бренчит с друзьями. Это тоже творчество.

– Ирина Алексеевна, в Ингушетии вы удостоились звания лучшего преподавателя за высокое педагогическое мастерство.

– Это был интернет-конкурс. Я бы не стала делать акценты на этом звании, хотя было признание жюри за выступление моих учеников. Мы с Владимиром Геннадьевичем время от времени заявляем о себе в дуэте: я пою и играю на гитаре, а он мне помогает. Пою свои и чужие песни.

– Так вы ещё и на гитаре играете?

Ирина: О да, это моя любимая деятельность, очень люблю петь и аккомпанировать. В данный момент мы заявлены на интернет-конкурс Грушинского фестиваля, в мае будет известен результат. Я люблю музицировать не только для зрителей, но и для себя, но обмен энергией со зрительным залом мне дорог.

– Вы хотите исполнить бардовскую песню?

Ирина: Да, их две. Одна, между прочим, о Нижневартовском районе.

В тёмном небе сидит

Щедрый свадебный гость,

Сыплет вёдрами снег –

Переваренный рис:

Это в майской капели

Зиме удалось предъявить напослед

Свой привычный каприз.

У тайги я учусь

Глубину постигать,

У реки, у реки –

Ярче солнца блистать.

Я хочу буквы-ягоды

В песню собрать,

Чтобы ей, чтобы ей

Ваше солнце согреть.

– Ирина Алексеевна, вы автор собственной методики преподавания игры на домре. Что в ней нового?

Ирина: Сейчас Владимир Геннадьевич начнёт бросать в меня камни. Мы с ним сходимся в одном: долой инновационные материалы, вот тебе, ученик, твой инструмент, твоя голова и ноты. Я твой педагог: слушай, делай, можешь вступать в полемику.

– Какие инновации, если есть семь нот?

Ирина: Вот, согласна: ничего кроме них в мире не придумано, поэтому овладевайте хотя бы ими. Не согласна с авторитарностью, что была в советское время. Я другой человек, мне нужно, чтобы ученик усваивал материал не через моё настояние, а в результате совместных действий. Если его глаза не наливаются страхом, он будет работать с желанием. Для этого мне нужно овладеть такими качествами, как доброжелательность, терпение, мне нужно учитывать интересы ученика и не забывать его хвалить.

Владимир: Я считаю, что медицина и педагогика должны быть реакционными дисциплинами. Не хочу попасть на приём к врачу-новатору. Наши педагогические ошибки тоже трудно исправляются, как и врачебные. Применяя новую технику, вовсе не означает, что мы применяем новую методику, просто старые методики обогащаются новыми инструментами. В то время, когда мы учились, работа педагога была заточена на результат. Сейчас музыкальное образование стало более затратным. Очень часто мы стараемся, чтобы ребёнок получил удовольствие от учёбы. Когда приходит к тебе слабый ребёнок, когда каждая нота даётся ему с трудом, мы можем привить ему отвращение к инструменту и вообще к музыке. Поэтому я противник всеобщего раннего обучения детей игре на народных инструментах.

Ирина: Я не стану возражать, потому что моя деятельность тоже заточена на результат. Чем слабее ученик, тем больше работает мой мозг, я даже дома думаю о методике подхода к обучению такого ученика. Не сдамся, пока он не заиграет! В определённой степени мне нравится ощущать себя скульптором, который работает с тугим материалом.

– Мне кажется, что в музыкальной школе должен учиться каждый ребёнок, обладающий слухом. Да?

Владимир: Да, нужно заложить основы музыкальной грамотности.

Ирина: Я согласна. В нашей школе работают люди, которые любят и знают своё дело. Они не пропустят ребёнка, способного учиться музыке, танцу и рисованию. Несмотря на то, что наша школа искусств проигрывает городским по числу учащихся, Ваховская ДШИ звучит на окружных и международных конкурсах, а также на фестивалях и концертах. Мы этому очень рады.