А вот песня народу нужней, с разных улиц придут её слушать

– По-прежнему ли гармонист-баянист – первый парень на деревне? Баян нынче нужен?

– С ним сейчас трудно. Если в прежние годы народные инструменты всегда звучали на центральных каналах телевидения, то сегодня мы теряем даже традиции домашнего музицирования, хотя раньше отмечали семейные события песнями под баян.

– Так и петь уже нечего: «Одинокая гармонь» забыта!

– Ну, кем-то забыта, а кто-то её помнит. Просто сейчас техника звуковоспроизведения стала очень качественной и доступной, что накладывает «тяжёлую руку» на самодеятельность. Если раньше сельский хор соревновался с себе подобными, то теперь он соревнуется с телевизором, профессионалами. Те, кто занят в самодеятельных коллективах, разумеется, чувствуют эту разницу.

– Да и хоры стали петь под фанеру!

– Я вам больше скажу: я сам пишу фанеру. Минусовка минусовке рознь («минус» – запись мелодии без слов), пение под «минус» не значит плохо, тем более что я пишу его с живыми инструментами и играю на баяне.

– Вот и знаменитый молодой баянист Пётр Дранга играет с «минусом», под аранжировку.

– Это чистая коммерция… Пётр Дранга эстрадный аккордеонист, а его отец – солист в классике, поэтому их трудно сравнивать.

– Скажите, вы пошли учиться в класс баяна с большой охотой?

– Дома играл отец, самоучка. Тогда баян был очень популярным. Это долгая история – как я попал в музыкальную школу.

– Уж расскажите, Владимир Геннадьевич!

– Всё предельно просто: в нашем классе уроки пения вела директор музыкальной школы. Поступать туда отправилось полкласса ребят, приняли человек пять, а закончил школу я один. Так всегда бывает.

– Откуда у вас такой энтузиазм? Или отец заставил?

– Если отцу интересно знать, чем занимаются его дети, то они будут учиться и будут играть. Отец учил меня до школы играть по нотам. Когда я принёс домой бланк заявления о приёме в музыкальную школу, мама заполнила его моим почерком…

– Нас в школе тоже принимались учить нотной грамоте, но из этого ничего не вышло.

– Какую цитату тут привести? «Какие-то зёрна упали на камни и их склевали птицы, какие-то залило водой, а какие-то взошли»? У меня – «взошло»…

– Вас не посещало желание бросить учёбу?

– Меня нельзя было назвать старательным учеником. Думаю, кризис, который испытывают многие студенты на третьем курсе, меня тоже не миновал. И в музыкальной школе не всё было ровно, но я учился у терпеливых и очень настойчивых учителей.

– Теперь и вы такой?

– Мои шесть учеников учатся по-разному…

– Кроме баяна, вы ещё что-то преподаёте?

– Да, гитару. Выпускники училища баянисты обычно владеют всеми народными инструментами, пусть не в профессиональной степени, но сыграют партию в оркестре. Вот и у меня в классе почти все – гитаристы. Те, кто приходит учиться только игре на гитаре, не представляют, что это такой же инструментальный класс, как, например, фортепиано и баян. Когда приходит понимание и случается разрыв между ожидаемым и увиденным, то ученики «скисают».

– Так дети же нетерпеливые.

– Да, причём самые нетерпеливые – самые способные, их трудно усадить за инструмент, их запросы намного больше опережают возможности.

– В посёлке нынче свадьбы гуляют без баяна?

– Да. А под что – не знаю, наверное, под караоке. Мне доводилось играть на подобном мероприятии, и я не заметил, чтобы кто-то был недоволен присутствием баяна.

– Вот и я об этом: под баян можно петь. Неужели он постепенно уйдёт из нашей жизни?

– Нет. Представляете парадокс: кажется, учить вроде некого, а выбираешься в город на музыкальный конкурс и видишь, что ничто не исчезает, всё на месте, все играют на баяне.

– Вы поедете в Нефтеюганск на конкурс?

– На открытый конкурс учащихся школ искусств, но в нём будут участвовать и студенты колледжа. На таких конкурсах особым критерием считается возраст участников. От нашей школы поедут братья Аевы, будут исполнять классику. На конкурсе очень демократичные требования, то есть можно в одиннадцатилетнем возрасте играть крупную музыкальную форму. У этих мальчиков уже просыпается сознание, они знают, зачем учатся, и их папе интересно знать и видеть, чем занимаются его сыновья. В Нефтеюганске мальчики увидят своих сверстников и поймут, что занимаются интересным делом.

– Сколько лет вы работаете в Ваховске?

– С 2005 года, у меня уже был выпуск, а следующий ждать ещё долго. Я думаю, что рано или поздно, но кто-то из моих учеников должен прийти на моё место. Если исчезнут люди, которые умеют играть руками, то некому будет включить и караоке.

– Но баян нужен на концертах в ДК?

– Там есть хор, для которого я пишу «минус», иногда ему аккомпанирую. Я – человек, который сидит в ДК за пультом, мне сложно оторваться от него и выйти на сцену чисто по техническим причинам, но всё же выхожу и играю соло.

– Вы единственный баянист в посёлке?

– Не единственный, есть ещё Татьяна Викторовна Ваулина. Ей нужно поставить в Ваховске памятник: она руководит хором, она же – золотой голос, она работала в детском саду. Понимаете, от её общения с малышами на начальном этапе зависит очень многое. Здесь можно либо всё испортить от музыкальных занятий, либо дети придут в музыкальную школу. Когда ты занимаешься своим делом не от звонка и до звонка, ты слышишь, как звучит музыка. С детьми интересно заниматься, они ведь все разные, и мы с ними работаем по-разному. У каждого преподавателя своя система воспитания учащихся, она заключается в том, чтобы дети полюбили музыку на всю жизнь…

 Наталья СТЕПАНОВА.