Снежная китайская мечта

– Китайские друзья успешно попробовали себя в роли коренных жителей Севера, – заметил по такому случаю Василий Сочилин, исполнительный директор нижневартовской туристско-транспортной корпорации «Спутник». Он сопровождал китайцев в их путешествии в Аган и Варьёган. В те два дня прижилась фраза одного из гостей: приехали за «снежным туризмом».

Югра станет третьим регионом, о котором уже в скором будущем узнают туристы из Китая. Жители Поднебесной, как оказалось, хорошо представляют себе Москву и Санкт-Петербург, и в эти города пока стремятся. В основном это люди старшего возраста: в странствия по обеим столицам они отправляются, движимые ностальгией по временам советско-китайской дружбы. Поколения, появившиеся на свет в конце двадцатого века, таким интересом к России не ограничиваются и строят планы, связанные с экстремальным и этнографическим туризмом. Спрашивают о поездках на Камчатку, Байкал и в Крым. Однако первым в этом списке «нового поколения» станет Ханты-Мансийский автономный округ. О его существовании многие китайцы не подозревали, но об открытии ими нашего края уже позаботился фонд «Центр поддержки экспорта Югры».

Иностранные туристы стали к нам приезжать чаще. Согласно статистике, которую ведут в районном управлении культуры, в 2014 году в районе побывали 20 зарубежных гостей, в 2015 году – восемьдесят четыре, за одиннадцать месяцев 2016 года – сорок человек. В Нижневартовский район приезжают из Германии, Франции, Канады, США, Финляндии, Нидерландов, Италии, Швейцарии, Израиля, Казахстана, Украины, Беларуси, Молдовы и даже Нигерии. Летом нынешнего года у нас уже побывали китайские туристы, студенты… из Тюмени. И вот – ещё один  визит их соотечественников.       

Одна из гостей – Сю Сяосяо приехала к нам из Пекина. Двое её коллег представляли туристические компании Харбина и Шанхая. Зная, как непросто в России произносить китайские имена, два молодых человека просили называть их Володями. Один из них – Тань Яньлэ – оканчивал университет в Днепропетровске и там же освоил русскую речь, другой – Чжан Чуаньи – обучался  языку в университете провинции Хэйлуцзянь. Оба Володи  не в первый раз приезжают в Россию, а временами и живут в нашем отечестве, занимаясь туристическим бизнесом. Девушке из Пекина было труднее, русскую речь она  не знала. Впрочем, и Россию открывала  в первый раз.

– Такого белого снега никогда  не видела, – делилась она первыми впечатлениями о Югре, – не представляла, как можно жить в таком холоде, а приехав сюда, поняла:  мороз совсем не страшен.

Нет в Китае такого, чтобы вышел из дому и сразу же очутился в лесу, добавила она чуть позже. Сю родом из деревни, что под Пекином, однако её родные места застроены домами и нет вокруг них зелёных насаждений.

В Москве Сю Сяосяо увидела Красную площадь. После поездки в Югру мечтает о путешествии в Мурманск. Хочет увидеть там море, не замерзающее даже зимой, и северное сияние.

Природа Югры её восхитила. Сю подумывает о том, чтобы перенести живую красоту, увиденную собственными глазами, на бумагу и шёлк и выполнить эти пейзажи в традиционном для Китая стиле гохуа.   

В Китае знают о русской зиме. В Харбине, откуда родом Чжан Чуаньи, другой китайский гость, даже устраивают её праздник, с городками, сделанными из льда. О русском следе в истории своего города харбинцы помнят, а потому Россия оттуда видится и ближе, и роднее. На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков город основали русские инженеры-путейцы, тянувшие железную дорогу к Владивостоку. Харбин был также центром русской эмиграции на Дальнем Востоке. Помня о том, китайский гость перечислял русские названия, сохранившиеся на карте города.

В окрестностях Харбина, в провинции Хэйлуцзян, живут малочисленные народы. На севере, у самого Амура, обитают эвенки, а они входят в число тех национальностей, культура и быт которых находятся под защитой китайского правительства.

– Связь с традиционным укладом поддерживают лишь представители старшего поколения эвенков, их немного, а вот молодёжь плохо знает о своих корнях, – делился мнением по этому поводу Чжан.

В Югре коренные народы в большинстве своём живут на стойбище, разводят оленей, занимаются охотой.

– Просто удивительно, что всё это можно увидеть! – не скрывал эмоций Чжан. – И в такой «настоящей» обстановке можно ещё пожить!

В Варьёгане китайских друзей встречали в этнографическом музее. А перед экскурсией свозили на стойбище Ампутинское.

В ожидании гостей его хозяин Виталий Казамкин рассказывал, каких людей он и его родственники принимают на стойбище. Чаще бывают вартовчане и жители Радужного. 

Китайцев, прибывших к Казамкиным, несколько раз укутывали перед поездкой на стойбище. Перед посадкой на нарты, прицепленные к снегоходам, на гостей надели валенки и тёплые рукавицы. Лицо вообще закрыли тёплым шарфом по самые глаза.

– Одевайтесь теплее, – наставлял их Василий Сочилин, – иначе через полчаса пожалеете о своём легкомыслии.

Этому совету китайцы вняли: не жаловались на холод и когда ехали десять километров по тайге на нартах, и когда делали остановку у летнего и весеннего стойбищ.

На малом зимнем стойбище гостей встречала Екатерина Казамкина, мама Виталия Егоровича. Чуть дальше расположено большое стойбище, там пасётся стадо оленей.

– Мне шестьдесят с хвостиком, – отвечала на вопрос китайских друзей о своём возрасте. Поначалу ей не поверили. – Моложе выгляжу, потому что двигаюсь на стойбище с раннего утра и до наступления сумерек. Некогда мне расслабляться, а значит, нет времени для того, чтобы жаловаться на болячки.

На стойбище, по словам Екатерины Казамкиной, бывают все родственники. Особенно рады двум внукам. Те живут в Варьёгане, но бывают на родном стойбище в выходные и во время каникул. 

Китайцев покатали на оленях, потом пригласили в дом, к столу. Гостей усадили на почётное место, но по правилам, принятым у народа ханты: по центру стола – мужчины (за их спиной, как считается, спокойнее ведут себя духи – хранители дома), а с краю – женщины. Угощали олениной, тушёной с картофелем и грибами, лесными ягодами и душистым отваром из лесного гриба чаги.

Агафья Казамкина была первым директором этнографического музея, варьёганцы называют её «нашей хранительницей культуры ханты».

– Ханты никогда не ели мясо лисиц, соболей и норок, эти звери – падальщики, – отвечала она на вопрос китайцев о хантыйской кухне,  – а вот мясо выдры употребляли охотно: зверёк питается рыбой, чистым продуктом. Рыба же всегда была на столе! С охотой ели и мясо оленя, потому что животное питается ягелем, теперь говорят, что такое мясо – диетическое. С удовольствием употребляли в пищу медвежатину. В старину предки народа ханты считали косолапого одним из своих покровителей, повадки, подмеченные у зверя, переносили на характер людей. Род Казамкиных поклонялся  медведю, зверя считали гордым и независимым. В роду Айпиных, к которому принадлежала до замужества, почитали бобра, мужчины у них – спокойные, а вот женщины очень энергичные.

– Всегда говорю о людях, живущих в Югре, о тех, кто родился здесь, и тех, кто приехал сюда, да так и остался, – взял слово Василий Сочилин. – Поверьте: здесь интересно жить и стремиться к будущему. Суровый климат закаляет наших людей и побуждает к заботе друг о друге.

– У нас много уникальных и красивых мест, – отметила уже со своей стороны заместитель начальника районного управления культуры Анна Фадеева. – Туристам было бы интересно ещё узнать об истории русского освоения края – об этом рассказывает экспозиция в музее деревни Вата. Скоро эта тема получит продолжение – как только откроется музей в доме купца Кайдалова в селе Ларьяк. Тем не менее поездки в гости к народу ханты, в этнографический музей и на стойбища по праву считаются главным туристическим брендом. Пусть чаще приезжают к нам гости, им есть что у нас увидеть. И пусть увезут они с собой много впечатлений. Гости никогда у нас не замёрзнут, даже если на улице будет температура ниже тридцати градусов. Их согреет наше гостеприимство и душевное тепло.