Ты помнишь, как всё начиналось…

В этом плане уникальна судьба нашего коллеги Константина Щурова, который трудится на Телевидении Нижневартовского района. О том, как он стал журналистом и ведущим новостей, можно написать повесть. Но мы начнём всё по порядку.

– Константин, расскажите, пожалуйста, где вы родились, учились, получали знания по первой профессии?

– Я родился в Иркутске, хотя сам город мало помню – уехали оттуда с родителями и братьями, когда мне было шесть лет. В памяти осталось озеро Байкал: как ходили по его водам до острова Ольхон, как покупали у местных жителей копчёный омуль, а потом, насладившись им, сидели, свесив ноги, на причале и смотрели восхищённо на озёрную даль.

В детстве нашу семью немало помотало по стране. Жили в Кемеровской области, в Алтайском крае, Бийске. Когда подрос, переселились в Краснодарский край. Девятый класс я окончил на Кубани и оттуда уже поехал в Варницкую православную гимназию. Она находится под Ростовом, в селе, которое считается родиной преподобного Сергия Радонежского.

– Такой выбор, наверное, не был случайным. Всё-таки речь шла об учёбе не в светском учебном заведении, а в гимназии, опекаемой церковью.

– Мои родители – верующие, приобщили к вере и детей. Когда жили на Алтае, я учился в православной гимназии, потому с православием знаком ещё с юных лет.

Когда стал учиться в Ярославской области, то сначала было непривычно – всё-таки впервые я оказался в интернате. Успокаивало то, что многие одноклассники были, как и я, из обычных семей. Детей священников среди нас оказалось немного. Ничем особенным эта гимназия не отличалась: в её стенах осваивали программу средней школы, только к этим предметам добавлялись церковные дисциплины: Закон Божий, история Церкви, церковнославянский язык.

Нас специально не ориентировали на то, что по окончании гимназии подадим документы в духовную семинарию. Право выбора оставалось за нами: мы могли пойти и в светский вуз. Тем не менее предполагалось, что духовная стезя всё-таки желательна.

– Потом была духовная семинария в Санкт-Петербурге. Сложно было учиться в её стенах?

– Гораздо сложнее, чем в гимназии, потому что добавился целый пласт церковных дисциплин: литургика, логика, гомилетика, церковнославянский и древние языки… Для себя я узнал много нового. У меня с детства был аналитический склад ума. И такое восприятие богословских вопросов пошло на пользу, поэтому понял, что в вопросах религии надо размышлять, но не принимать буквально всё на веру, как это делают многие прихожане. Это, на самом деле, очень интересно – понять, как люди жили две тысячи лет назад, что они имели в виду, когда писали то или иное слово для Евангелия. Поразительно, какой смысл открывался для меня тогда. Но поймал себя на мысли: я слишком юн для того, чтобы кого-то поучать с паперти.

Среди сокурсников были ребята, которые выбирали в 18-19 лет стезю священника. Хотя правильнее, считаю, принять сначала дьяконский сан в 25 лет, а в 30 стать батюшкой, это и православным канонам соответствует. Мне в сентябре исполнилось 26 лет, но я бы не сказал, что стал взрослым человеком, хотя и семью завёл...

В те годы, когда учился, наша семинария перешла на Болонскую систему образования. Окончив тогда бакалавриат, получил диплом государственного образца по специальности «теология (практическая)».

– А как вы оказались в Салехарде?

– Обычно выпускников семинарии распределяли в те епархии, откуда они приехали поступать. В моём случае я должен был поехать либо в Краснодарский край, где окончил девять классов, либо в Москву, от лица которой действовала Варницкая гимназия. Однако по стечению обстоятельств в 2017 году меня направили на Ямал, где несколькими годами ранее образовалась новая епархия. Помню, как несколько дней ехал на поезде до станции Лабытнанги, а потом ещё на пароме переправлялся через Обь. Первые числа октября: холодно, зябко… В Салехард я прибыл поздно вечером, но когда утром увидел его, то он показался мне чистым и приятным городом, только грустным каким-то под низким серым небом и заунывным. Позже я привык к нему. По большому счёту, он мало отличается от многих российских городов, разве что находится на полярном круге.

Владыка Салехардский и Новоуренгойский Николай сразу же определил меня в миссионерский отдел катехизатором. Служил я в городе, но со священниками раз или два раза в месяц выезжал для проведения богослужений в отдалённые посёлки, где были только часовни. Выполнял обязанности помощника: выгружал и перетаскивал какие-то предметы церковной утвари, подавал кадило священнику, помогал вести богослужение. Часто бывало так, что я один и пел, и читал во время богослужения, поскольку никакого хора в таких небольших приходах не было. Поначалу даже побаивался такой роли: когда в гимназии изредка руководил хором, то руки тряслись от волнения, а здесь приходилось регулярно стоять на клиросе. Но я быстро привык, позже пел спокойно и уверенно.

Территория нашего благочиния включала в себя полуостров Ямал. Летали мы далеко на Север – в Сёяху, Яр-Сале, на мыс Каменный, в село Новый Порт. Часто бывало так, что вернуться оттуда не могли по 10-13 дней, поскольку или погода была нелётной, или не оказывалось свободного места на вертолёте. Коренные жители, ненцы, проявляли любопытство: говорили при встрече, что знают «нашего» Николая Чудотворца, некоторые после богослужения, в котором участвовали, могли отправиться к какому-то своему святому месту и там привязать ленточки, чтобы умилостивить духов. Такое вот интересное восприятие веры у коренных жителей.

Спустя год ко мне, в Салехард, приехала Оля, она окончила регентское отделение в семинарии. Мы поженились в Санкт-Петербурге летом 2018 года. На новом месте епископ предложил ей возглавить молодёжный отдел епархии. Поначалу она боялась взять ответственность, но потом нисколько не пожалела о такой деятельности.

Оле сложнее было, чем мне, освоиться на Ямале. Она очень восприимчивый человек, привыкла к жизни, насыщенной впечатлениями. В Санкт-Петербурге она часто ходила в театры, культурно-досуговые учреждения. А в Салехарде был только краеведческий музей имени Шемановского... В конечном итоге, о нём она написала магистерскую работу. Вместе с ней мы стали открывать и узнавать этот северный город: он насчитывает много веков своей истории и связан с именами нескольких святителей Русской православной церкви.

В 2020 году переехали с супругой в Излучинск, где живут её родители. Но я по-прежнему не закрываю дорогу в церковь. Вот и несколько недель назад выезжал в Когалым, когда туда приезжал митрополит Ханты-Мансийский и Сургутский Павел, пел там на клиросе во время литургии, которую он возглавил.

– Вы помните свои первые телевизионные репортажи?

– Первый репортаж я делал весной 2020 года. Тема его была такая: обработка набережной Излучинска от клещей. Поехали туда вместе с коллегой из ТНР Дмитрием Челноковым. Он подсказывал мне, где встать, что спросить... И вот уже снимаем нашего собеседника, я должен задать вопрос, но чувствую, будто слипается всё в горле, начинаю нервничать. Однако материал для сюжета отсняли. Несколько дней спустя выезжали для подготовки репортажа ко Дню медицинской сестры. Накануне мне сказали: подготовь вопросы для героини сюжета. Я думал над ними основательно, хотел спросить о том, что значит профессия для неё? На деле же надо было задать простенький вопрос о недавней профессиональной награде.

Первый самостоятельный сюжет я подготовил о 3Д-принтере, который приобрели для Излучинской воскресной школы. Помогал мне тогда оператор Эдуард Шарапов: подсказывал, где пройтись перед камерой, на каком фоне лучше всего расспросить героев… Первое время, когда уже сам готовил сюжет к эфиру, не мог сконцентрировать внимание на выпусках новостей, которые смотрел на других каналах. Сразу представлял, как монтируется тот или иной кадр в репортаже и почему именно так. Когда же прошёл этот период удивления, стал обычно воспринимать работу коллег.

Когда доверили вести эфир, появились другие сложности: нужно было взять верную интонацию. У всех ведущих она несколько странная (если воспринимать её со стороны), потому что ударение они делают на каждом слове. Обыденная речь так не звучит.

Надо сказать, что коллеги с первых шагов моей работы на телевидении были готовы помочь. И журналисты, и телеоператоры, и монтажёры, и даже сотрудники бухгалтерии, с которыми общаемся меньше всего. За год работы привык. Скажу больше: среди сотрудников телекомпании я практически самый младший, однако общаются все на равных. Теперь вот с Катериной Третяк, опытным и знающим журналистом и по совместительству директором телекомпании, ведём поочерёдно выпуски новостей.

Работа на телевидении помогла определиться и с планами на будущее: в прошлом году я поступил в Нижневартовский государственный университет на магистерскую программу по журналистике. Очень хочу заниматься спортивной журналистикой, она мне интересна, тем более, что с детства увлекался футболом.

– А какие сейчас у вас любимые темы?

– Люблю позитивное. Хорошо получаются у меня очерки о педагогах. Помню, как делал сюжет об учителе из Зайцевореченской школы. Приятно было видеть, что человек делится успехами и при этом относится к этому просто. Чуть-чуть надо только постараться, чтобы узнать за разговором самое интересное и важное для зрителя. Сельские жители более общительны и правдивы в общении, чем городские. И это мне очень нравится.