Бабье лето как краткий эпизод осени

– Сколько лет вы живёте в Вате, Альбина Семёновна?

– Да давно уже – с 1958 года. Тогда Вата наша была совсем другой: дороги плохие – вся деревня в грязи, потому что по улицам ходили тракторы и машины. Тогда здесь был совхоз, сено возили к ферме по весне, вот и представьте, во что превращались улицы. Совхоз назывался «Покурский», здесь были коровы и молодняк, много работы.

– Как вы сюда добрались? Вы не из числа сосланных?

– Нет-нет, приехала добровольно. По дороге из Тобольска на Тюмень есть село Байкалово. Мы жили в деревне Согра за Тоболом, вот я оттуда и приехала в эти края в девятнадцать лет. Мы с подружкой решили искать счастья, но не на Севере, а в Тобольске. Я уже устроилась было там на хлебозавод, но подружка решила ехать дальше. И тут мы встретили одну девушку из Покура: «Давайте к нам поедем!» Конечно, мы не знали, куда попадём. Доехали до Сургута на пароходе, думали там устроиться на рыбозавод, но Валя Петрушина, что из Покура, твердила своё: «Да поехали к нам, поехали!» Вот мы и поехали… И там стала работать на рыбоучастке, рыбы было много, рабочих рук в Вате не хватало. Да, тогда в деревне действовал свой рыбоучасток. И нас направили сюда. И мы здесь остались…

– Альбина Семёновна, вы сказали, что поехали искать счастье. У вас была большая семья, что вы так рано стронулись из дома? Кто ваши родители?

– Отец был человеком военным. Как приехал с войны, стал работать в военкомате, а нашу семью оставил. Мама долго не выходила замуж, потом создала новую семью, родила четверых детей.

Да, так я осталась в Вате, здесь и нашла… счастье. Муж у меня был хороший, никогда не пил, не курил – мой Михаил Яковлевич Сазонов. Он тоже работал в колхозе. Мы с ним прожили пятьдесят один год, у нас трое детей. Сыновья живут в Вате, а дочь в Нижневартовске. Дети уже пенсионеры, уже почти все мои внучата женились, растут шесть правнуков.

– Я прямо у ваших ворот почувствовала, что в доме есть хозяин.

– Да я же сама всё делаю. Мужскую работу взяли на себя сыновья, мужа нет десятый год, я в доме одна, так что пока всё стараюсь делать сама.

– Что делаете? В Вате многие вяжут, что-то шьют, придумывают себе занятие для зимних вечеров. Ещё поют и пляшут.

– Я не пою и не пляшу, но в свободное время вяжу носки и варежки для внуков и правнуков, а вообще хожу…

– С кресла на диван перешли, телевизор посмотрели. Что дальше?

– Нет, хожу и гуляю везде, не сижу и не лежу. Вот Нина Григорьевна Кокшарова мне близка, она работает в ЖКХ, куда я хожу каждый месяц с оплатой за проживание. Мы всегда поговорим с ней о делах, о здоровье, о деревне. И решаем, что всё у нас нормально.

– Это вы в такую даль ходите, с одного края деревни на другой?

– А что тут особенного? До ЖКХ схожу, затем на почту за пенсией. Пока получается…

– Вам точно 80 лет или вы только говорите?

– Да что вы, моя дорогая!

– Я потому спросила, что вижу ваши молодые глаза, а ведь именно по ним определяется возраст человека. Ваши глаза смеются.

– Точно-точно, правильно сказали. Я книг не читаю, только газеты. Какие тут книги, если телевизор про всё расскажет – чисто по книге. Читаю «Новости Приобья», чтобы знать всё про район.

– Исполнилось 150 лет вашей деревне. Вы выходили на улицу?

– Была на празднике, отметилась, увидела сразу всех деревенских, всё нормально, все гуляли, всё было хорошо. Мы посмотрели концерт, нас, юбиляров, поздравили с круглой датой. Да, 80 лет. Всем говорю спасибо.

– Кто ваши дети?

– Сыновья нефтяники, но один продолжает работать. У нас в семье принято что-то делать. Я вот дома работаю: зимой чищу двор от снега, воду привезут – таскаю вёдра в баню и домой. У меня работы полно.

– У вас здоровое сердце или здоровые руки?

– Про руки хорошо сказали, а на сердце пока не обижаюсь. Я ведь трудилась дояркой и телятницей, а это физический труд, потом разносила почту – это уже полегче.

– Вата строилась на ваших глазах. То была горбатая, а сейчас такие крепкие дома.

– Не вся деревня была горбатой – люди строили хорошие дома, правда, небольшие, но их здесь было много. Наш дом тоже был поменьше. Его дали мужу как ветерану, мы сами всё достроили и обустроили, как хотели.

– Теперь скажите про огород. Вон у вас сколько красных помидоров в миске!

– У меня девять соток, большой огород, да у сыновей свои грядки, так что только дочь приезжает из города за урожаем. И внучат полно, и правнуков, и все хотят есть. В этом году полно картошки. Сейчас вот слазила в подпол – мы с мужем вырыли большой подпол – картошки там около двухсот вёдер. Вот я и говорю внукам: кушайте картошку пока свежая.

– Альбина Семёновна, вы можете сказать, что довольны жизнью? Вам не на что пожаловаться?

– Довольна, а как же. И на здоровье пока не могу пожаловаться. Главное – здоровье, особенно в мои годы. И пенсии хватает.

– Как вы проводите зиму? Она ведь такая длинная.

– Да я не сижу! Если снег идёт, встану в шесть часов утра и пойду во двор с лопатой. Все удивляются, ведь у меня здесь территория большая, я весь снег обязательно вычищу. Сделала – дрова несу в дом, чтобы печь истопить и что-то себе сварить. Я сама себя обслуживаю.

– Внуки помогают?

– Да, конечно. Кто из них учится, кто уже работает. Вот вчера приезжала дочь с семьёй. Я покупаю дрова, так ребята приедут, наколят, а я только командую, как их укладывать по-моему. Они меня спрашивают: «Как, бабушка, правильно?» Хорошие ребята, умелые, работящие. И я всё время на ногах. Мне нужно, чтобы в доме были чистота и порядок.

– Вот теперь, Альбина Семёновна, скажите, что такое жизнь.

– Жизнь есть жизнь, и не надо ничего придумывать. Живёт человек на свете и пусть живёт себе с добром. Конечно, я бы согласилась начать жизнь по новой, но – возраст. Я точно знаю, что не зря тогда поехала за счастьем…